Виртуальная прогулка со Львом Лурье по Сенатской площади и Английской набережной.

21.03.2016

Кварталы вокруг Исаакиевской площади даже сейчас «замороженные», неживые: здесь практически нет магазинов, не развита сфера обслуживания. Объясняется все это силой традиции: до революции на этом месте располагались очень модные заведения, а также особняки и дворцы, не предусматривающие торговых помещений. Это тихий район, можно сказать, немного неприятный для прогулок зимними вечерами, когда там совсем безлюдно. Даже летом гулять по Английской набережной или Сенатской площади некомфортно, ведь это самый ветреный район города. Но зато очень интересный с точки зрения истории!

В 1858 году закончилось строительство Исаакиевского собора, а через год напротив собора был воздвигнут памятник Николаю I работы его любимого скульптора Клодта. Николай любил, чтобы все было натурально. Этого скульптора он полюбил за его мастерство реалистично изображать лошадей. Поэтому Александр II заказал изготовление монумента именно у этого скульптора. Памятник стоит на постаменте, украшенном четырьмя барельефами, изображающими важнейшие события, произошедшие при царствовании Государя. Первый барельеф посвящен 1825 году – император отправляется из Зимнего дворца на подавление восстания декабристов и передает верным ему войскам сына-наследника. Второй изображает 1831 год – император обращается к народу на Сенной площади во время холерного бунта. Третий повествует о событиях 1832 года – император награждает М. Сперанского орденом за издание «Полного собрания законов Российской империи». Четвертый посвящен 1851 году и только что открытой Московской железной дороге.

Памятник был поставлен уже после смерти Николая. Уже принято было ругать его открыто. Отношение публики к этому событию было смешанным – как если бы в 1959 году поставили памятник Сталину. Монумент воспринимался с бесконечной иронией. Как раз по другую сторону Собора находится памятник Петру I, в результате чего невольно возникает ощущение, что Николай гонится за Петром, но никак не может угнаться.

За памятником Николаю I, за Синим мостом, самым широким в городе, находится дворец его дочери, великой княгини Марии Николаевны. Она была необычайно похожа на своего отца. Николай был баскетбольного роста, 197 см, Мария – 184 см, самая высокая из женщин семьи Романовых, видная, статная. Николай не хотел, чтобы она, как остальные его дочери, уехала за границу, поэтому попросил архитектора Штакеншнейдера построить для нее Мариинский дворец и нашел в мужья герцога Максимилиана Лейхтенбергского, правда, сомнительного происхождения, у которого даже не было герцогства, а лишь родственная связь с первой женой Наполеона. Все Лейхтенбергские были совсем не похожи на Романовых. Максимилиан также не соответствовал вкусу жены, поэтому еще при его жизни Мария Николаевна стала жить с графом Григорием Строгановым, чей дворец, кстати, находился неподалеку. После смерти герцога они тайно обвенчались. Все братья Марии Николаевны, которые об этом знали, держали новость в строжайшем секрете и не говорили отцу, так как боялись его неодобрительной реакции. В результате строгий папа умер в полном неведении.

По прошествии лет Мариинский дворец выкупила казна, вначале здесь был организован Государственный совет – орган, который до 1906 года напоминал по структуре нынешний Совет безопасности при президенте. Этот орган не имел конституционного статуса, но любой законопроект должен был пройти его экспертизу перед тем, как попасть на подпись императору. В Государственный совет назначались сановники, министры, великие князья, имевшие практический опыт управления государством. В их аппарате состояли выпускники Училища правоведения, то есть лучшие юристы.

В 1906 году положение о Государственном совете было изменено, и возник двухпалатный парламент. Государственный совет стал верхней палатой. В нижнюю палату, Государственную думу, членов избирало почти все мужское население империи. В Государственный совет половину членов назначал Николай II сроком на 3 года, а другую половину назначали от общественных организаций, купечества, дворянства, духовенства, Академии наук и т. д. Так как Николай II не был уверен в Государственной думе, Государственный совет имел право наложить вето на решение нижней палаты, выступая стабилизатором.

Сейчас в здании Мариинского дворца также находится государственное учреждение – Законодательное собрание Санкт-Петербурга.

Рядом с памятником Николаю I находилось Министерство земледелия и государственных имуществ, которое ведало главным сектором российской экономики. Особо кипела здесь деятельности при министре Кривошеине, ему было поручено провести знаменитую столыпинскую реформу. Реформа шла очень тяжело, и в итоге, как известно, привела к тому, что в 1917 году крестьяне сначала сожгли помещиков, а потом и тех, кто получил землю в собственность.

По адресу Большая Морская, 41 до 1911 года находилось посольство Германии. В 1913 году его построили по проекту Беренса. Архитектура данного здания предсказывает архитектуру Германии эпохи Гитлера и, можно сказать, является далеким предком Большого дома или Фрунзенского универмага – это еще не полностью сталинский ампир, но уже переходный сталинский классицизм. С крыши посольства на гостиницу «Астория» смотрели похожие на олимпийских чемпионов Диоскуры со своими мощными лошадьми. В них было что-то угрожающее. И 1 августа 1914 года, как только Россия вступила в Первую мировую войну, ликующая толпа сожгла немецкий магазин на Большой Морской, а затем и посольство, свалила на глазах полиции скульптуру и, по-видимому, затопила ее в Мойке. Увидим ли мы когда-нибудь это чудо немецкого скульптурного замысла или лежать ему на дне реки вечно?…

Дом Мятлевых по адресу Исаакиевская площадь, 9 сейчас известен как городская прокуратура, а до революции был дворянским особняком. Иван Мятлев, купивший этот дом, был неплохим поэтом, писал легко и смешно, его эпиграммы очень любили. В конце XIX века хозяином дома стал генерал Богданович, который вполне мог бы стать героем какого-нибудь романа Салтыкова-Щедрина. Есть такое выражение на милицейско-уголовном жаргоне – «решальщик», человек, который «решает вопросы». Именно таким человеком и был Богданович. Он мог, естественно, не бескорыстно, решить, как получить землю для железной дороги или как, например, стать епископом. Все провинциалы старались зайти в этот дом, здесь всегда находились нужные люди. Богданович был старостой Исаакиевского собора. Он получал огромные деньги от государства, например, на издание журнала собора, который, естественно, никто не читал. А его жена каждый день записывала за столом, все, что говорил ее муж, – все сплетни, все гадости, которые можно было сказать про любого министра и императора или императрицу. Теперь ее дневник, который не раз переиздавался, – это источник разнообразных баек и отличное чтение перед сном.

После революции здание было отдано Генеральному институту художественной культуры – главному центру русского авангарда в 1920-е годы. Здесь преподавал Казимир Малевич, тут же он получил казенную квартиру, о чем свидетельствует мемориальная доска.

Рядом с домом Мятлевых находится Конногвардейский бульвар, история которого, как понятно из названия, связана с Конным полком. Он был создан по велению Анны Иоанновны, до этого в стране существовало только два пехотных полка – Семеновский и Преображенский. Изначально Лейб-гвардии Конный полк был немецким ¬– солдаты были русскими дворянами, но командный состав состоял из прибалтийских баронов.

Каждый полк в Петербурге имел свой полковой городок – на карте города видны правильные прямоугольники. Там располагались казармы, конюшни, манеж для занятий выездкой, церковь. Лейб-гвардии Конный полк менял много квартир, при Александре I он получил территорию Конногвардейского бульвара, появившегося на месте одноименного канала.

Лейб-гвардии Конный полк был специальным, а служба в нем – очень почетной. В гвардию шли не для того, чтобы зарабатывать, а ради связей и престижа, чтобы сделать карьеру и быть на виду. Туда поступали богатые молодые люди. Там всегда служили великие князья. Конногвардейский полк был любимым полком Николая I, он называл его «моя тетушка Конная гвардия» и любил, когда в Зимнем дворце именно он вставал в караул. Всех офицеров Конного полка императоры знали в лицо. При этом конногвардейцам нужно было соблюдать множество формальных и неформальных правил. Например, традиции пьянства, которые в гвардии были, можно сказать, с кавказским акцентом: пить нужно было очень много, но при этом не напиваться.

Во время восстания 14 декабря Конная гвардия сыграла двойственную роль. Участники мятежа уже вышли на площадь, а Николай I еще не мог собрать войска. Он страшно обозлился на генерал-губернатора Михаила Милорадовича, который то ли проморгал восстание, то ли тайно ему сочувствовал. Милорадович поехал поднимать Конный полк, так как он находился ближе всего. Но конногвардейцы устроили «итальянскую забастовку» – сначала очень долго собирались, под предлогом проблем с подковами. Тогда Милорадович пошел сразу к декабристам и попросил разойтись. В это время его смертельно ранил Петр Каховский. Только после этого конная гвардия вышла, но никто из восставших от ее действий не пострадал.

Арка, соединяющая Сенат и Синод и ведущая на Галерную улицу, была самым модным местом свиданий в дореволюционном Петербурге. Существует фотография, где девушка шнурует коньки у Медного всадника. В то же время, место это было очень официальным.

Петербург никогда не был очень религиозным городом, церковь была государственным учреждением, имеющим идеологическую функцию. Сам Синод сохранил коллегиальную основу. Все главные митрополиты входили в этот коллективный орган, рассматривавший важные вопросы, в том числе кадровые.

Обер-прокурором Святейшего Синода был К. П. Победоносцев, самый сильный из русских консерваторов. Одна лишь была у него слабость – он был язвительным критиком абсолютно любых изменений, считая, что все они ведут только к ухудшению. Он считал, что Россию нужно «подморозить», оставить все как есть, а все реформы изменят жизнь лишь следующих поколений, но современникам только навредят. Победоносцев был воспитателем Александра III, а при его правлении играл такую же роль, как Михаил Суслов в советское время – был главным идеологом. Также Победоносцев был автором так называемого «Ананасного» манифеста, начинавшегося со слов «А на нас, Александр III, возложено…».

Синодские чиновники, ко всему прочему, занимались разводами, за что получали немалые взятки. Анна Каренина не бросилась бы под паровоз, если бы развод было легко получить. А по всем делам, связанным с отторжением имущества, завещаниями, созданием акционерных обществ, обращались в Сенат. Здесь же решали важнейшие судебные дела – «первомартовцев», «петрашевцев».

Еще 10 лет назад в зданиях Сената и Синода находился Государственный исторический архив. Сейчас это Президентская библиотека им. Б. Н. Ельцина

Гороховая, 2 – именно здесь до постройки Большого дома находилась ЧК. И неслучайно, ведь ранее здесь располагалось управление внутренних дел города – градоначальство. Если Городская дума и Городской глава занимались хозяйственными вопросами, собирали налоги, строили мосты, то градоначальник занимался безопасностью и благоустройством.

Петербургская полиция всегда была очень коррумпирована. Несмотря на то, что полицейскими назначали, как правило, бывших военных, три последних градоначальника были отстранены от должности именно за взяточничество.
Каждый городовой кормился от своего участка. У него всегда был либо серый бизнес, либо нарушающий предписания – кабак или трактир, который мог позже закрыться, работать без вентиляции или без разрешения торговать алкоголем. С городовыми предпочитали не ссориться. В Пасху и Рождество они обходили крупных людей, собирая деньги, это считалось нормой.

В доме Лавалей по адресу Английская набережная, 4 сейчас также находится президентская библиотека Ельцина. Лаваль был ловким французом, женившимся на богатой русской женщине, а их дочь вышла замуж за Сергея Трубецкого, руководителя восстания декабристов. Пока его товарищи стояли на Сенатской площади, он прятался от ареста именно в этом доме.

Дом сменил множество владельцев и в итоге стал принадлежать самому богатому еврею Петербурга – Самуилу Полякову. Он сумел получить дворянство и стал к концу жизни тайным советником. Он говорил: «Что вы меня всегда называете Самуилом Соломоновичем? Называйте просто – Ваше Превосходительство». Начинал Поляков с торговли водкой, потом был управляющим делами Ивана Толстого, министра почт и телеграфов. Разбогател же он в 1860-е годы во времена железнодорожного строительства – инвестиции в него окупались всегда и не могли быть убыточными.

Особняк Тенишевых находится по соседству, на Английской набережной, 6. Князь В. Н. Тенишев был инженером, владельцем Брянских сталелитейных заводов. Его вторая жена Мария Клавдиевна была необычайно красивая и одаренная, имела великолепное сопрано. Для того, чтобы совершенствовать свое пение, она отправилась в Париж, где и встретила Владимира Николаевича.

Оба они были знаменитыми благотворителями. На свои средства Тенишев основал училище на Моховой, где сейчас находится театральный институт. Училище закончили такие выдающиеся личности, как Набоков и Мандельштам. Это была самая либеральная и модная школа дореволюционного Петербурга. Обучение здесь было платным, но Тенишев брал на себя большую часть расходов.

Мария Клавдиевна же, женщина не менее яркая, в своем имении организовала культурную деревню. В нечерноземных районах земледелие приносило мало дохода, и если мужчины могли уезжать на промыслы в город, то женщины сидели без работы. Тенишева организовала здесь художественные мастерские, привлекла женщин заниматься рукоделием, которое и сама любила. Кроме того, она собирала графику и стала владеть крупнейшей в России коллекцией акварелей, которая легла в основу нынешнего собрания Русского музея в области графики.

Дом Орлова-Давыдова является очередным украшением Английской набережной. Последний владелец дома – Алексей Анатольевич, масон, богатейший человек, в Государственной думе принадлежал к фракции прогрессистов. У него была любовница Мария Пуаре – актриса Александринского театра, которая также была знаменита сценическим пением романсов, которые сама и писала. Пуаре была еще и одной из главных русских спириток. Вызывала духов, гадала по руке – на этой почве она и сошлась с Орловым-Давыдовым. Духи стали утверждать, что его жена, проводящая много времени в Париже, ему изменяет. Тот даже нанял детективов и в результате развелся. После этого духи стали говорить, что его единственный выход – жениться на Пуаре. Проблема была лишь в том, что порядок наследования имения Орлова-Давыдова был майоратным – все богатство переходило к брату Алексея Анатольевича, так как своих наследников не было. Супругам тогда было под 50, и Марии нужно было срочно родить ребенка. Тогда она решила втайне купить его. Однако брат Орлова-Давыдова заподозрил обман. В те годы это было самым громким судебным делом! Мария Пуаре была хорошей актрисой, сумела сыграть несчастную женщину, желавшую сохранить любовь, и войти в доверие к суду. В результате ее оправдали. Она прожила довольно долгую жизнь, в советское время успела пожить в коммуналке, к ней приходила Любовь Орлова, которую Пуаре учила пению.

Этот район Петербурга настолько насыщен историями, что за одну лекцию Лев Лурье не успел рассказать и половины интересных фактов. Поэтому следующая встреча, 22 марта, будет посвящена району вокруг Новой Голландии. На лекции будет рассказано об истории зданий на Английской набережной, набережной реки Мойки и Английского проспекта. Нас ждут захватывающие истории из жизни театральной богемы, царской семьи и привилегированной аристократии конца XIX –начала XX века. Успейте записаться - http://dklurie.ru/lections/detail/6239/#8013


Вернуться к списку

Горячее от ДК Лурье - только через WhatsApp

Подписаться