ГАНЕЛИНЫ

21.08.2019

ГАНЕЛИНЫ
В моем детстве в Ленинграде обитали (отдельно от меня и родителей) дед и бабушка с материнской стороны. Дед Ефим Соломонович Ганелин был во время войны контужен, находился на пенсии и умер, когда мне исполнилось четыре года. Я помню, что он был лыс и говорил с еврейским акцентом. Он был единственным моим предком из настоящей черты оседлости — местечка Сенно Могилевской губернии. Его сестры, мамины тетки, жили в Москве и Харькове. Моя мать считалась самой влиятельной в семейном клане и властно управляла моими двоюродными бабушками, дядями, тетками, троюродными братьями и сестрами.

Бабушка моя по матери Лидия Соломоновна Ганелина (урожденная Богорад) — дочь кронштадтского купца первой гильдии. Перед революцией прадед владел сетью кинематографов. Семья была абсолютно аполитичной, в партии никто не состоял, а репрессии обошли и деда с бабкой, и их родственников стороной.

Мать, отличница и комсомолка, вплоть до знакомства с отцом не видела в сталинском режиме ничего плохого. Правоту советской власти в ее глазах доказала случившаяся у них в школе история. В 1938-м был арестован любимый ребятами комсорг школы. Делегация комсомольцев отправилась в Смольный с ходатайством об освобождении кристально чистого большевика, и через пару недель его действительно освободили: разобрались.

Лидия Соломоновна как дочь купца при советской власти числилась «лишенкой», и в вуз ее не брали. Только после принятия сталинской конституции, уже в сорок лет, она закончила Первый медицинский институт, была замдекана одного из курсов (среди ее студентов Елена Боннэр и Василий Аксенов). Бабушка была абсолютно лояльна советской власти, разговоры о политике осуждала и, по словам недолюбливавшего ее зятя, моего отца, в 1952 году выступила с докладом «Роль работы И. В. Сталина “О вопросах языкознания” для развития советской педиатрии». По специальности бабушка была детским врачом.

И дед, и бабушка с материнской стороны войну провели на фронте. Бабушку сразу отправили военврачом в Мурманск, а дед служил завхозом в ленинградском госпитале. Мать в это время училась на втором курсе Первого медицинского института и уехала «на окопы» под Ораниенбаум. Госпиталь деда эвакуировался, и он, понимая, что Ленинград скорее всего сдадут, отправился за единственной дочерью, чтобы вывезти ее из города. Мать сопротивлялась как могла, была в отчаянии, что предает друзей-однокурсников. Но у деда был железный характер, и он вывез Ирину Ефимовну в Ленинград.

День они ждали отправления своего эшелона на Московском вокзале. Но он так и не отправился, немцы взяли Мгу. Мать была страшно рада, вспоминала потом, что это был самый счастливый день ее жизни: можно воссоединиться с однокурсниками. Но немцы уже приближались к будущему Приморскому пятачку, и студентов-медиков вывезли в Ленинград.

Началась блокада. Жила мать на Песках в прежде фамильной, а после революции «уплотненной» коммунальной квартире купца Богорада. Работала медсестрой в госпитале на Каменном острове, где служил Ефим Соломонович. Каждый день ходила с 9-й Советской на Березовую аллею. Вспоминала, что нельзя было выбирать ориентиром человека, идущего впереди, надо было иметь целью какую-нибудь высотную доминанту, например, минареты мечети. Человек впереди мог упасть на снег и умереть. Вообще о зиме 1941–1942 годов Ирина Ефимовна говорила скупо и неохотно, как и большинство блокадников. В марте ее эвакуировали по Дороге жизни в Ташкент. В 1944-м уже в Москве она получила диплом врача и вернулась в Ленинград.

Вернуться к списку

Отзывы


Чтобы оставить отзыв вам необходимо авторизоваться.

Горячее от ДК Лурье - только через WhatsApp

Подписаться